Марки. Филателистическая повесть. Книга 2 - Страница 17

— Или вы боитесь честного поединка? — не отставал от спорщиков раскосый человечек.

Никто ему не ответил.

— Так вы собираетесь драться, господа? — повторил Чингисхан свой вопрос.

— Хорошо, — вдруг заявил подавленно Алексеев, глядя на Чингисхана, — я согласен с вами, пусть будет расстрел. Но только после военно-полевого суда!

Корнилов неожиданно встал, энергичным пинком отшвырнул от себя стул и через стол так крепко поцеловал своего недавнего противника, что ордена на груди последнего звякнули.

— Рад, что вы проявили благоразумие! — с пылом заявил Корнилов.

Алексеев вытер щеку, приоткрыл рот буквой «О», но Корнилов уже отвернулся в другую сторону.

— К делу, к делу, господа! — раздался чей-то громкий возглас.

Я чуть двинул скрывавшее меня одеяло, пытаясь рассмотреть, кому могли принадлежать последние слова, но из-за моего полога не вся комната была видна. Я увидел, как один из заговорщиков встал во весь рост. Кажется, Деникин.

— У нас на носу новая операция. От пропавших никаких вестей. Высказываем мнения!

— Произвести разведку пока нас не лишили мужских половых органов! — раздалось сбоку.

Я узнал голос Владимира Зеноновича.

— Володя, мы разведкой только тешимся. Третий месяц кряду не можем справиться с одиночками, с гуляющими по лесу большевиками, — закончил обладатель громкого голоса.

— Да, но где же Колчак? — не унимался Деникин.

Китаец поднялся со своего места и сделал знак рукой, требуя внимания. Стало тише.

— Это я у вас хотел спросить, Антон Иванович. Я думал, русские генералы способны на большее. Или, может, господин Май-Маевский струсил? Тогда мне стоило с самого начала ангажировать моих людей.

За столом повисло тягостное молчание. Все повернулись к Май — Маевскому.

— Я вовсе не отказываюсь и готов пойти, — дрогнувшим голосом сказал Владимир Зенонович.

Я увидел, что Чингисхан оживился.

— Вот и хорошо, — чинно кивнул он.

Тут же вскочил с места Деникин и произнёс прочувствованно:

— Тогда по коням. За мужество нашего Владимира Зеноновича предлагаю выпить!

— Сперва за Россию, за Россию! — раздались крики.

— За Россию пьём только стоя, — важно встрял Деникин, наливая себе полную чарку.

Вслед за Деникиным поднялись со стаканами в руках остальные. Молча осушили их. Крякнули, сели и снова зашумели. Потом я снова услышал голос Чингисхана.

— Приступим к обсуждению детального плана. Итак, вылазка завтра, в семь вечера. Владимир Зенонович, вы получили от меня «колесо счастья»?

— Да, — подтвердил Май-Маевский.

— Тогда всё в порядке, — объявил китаец. — Вы появляетесь на советской марке «Станция метро Калужская» ровно в девятнадцать ноль ноль. У меня есть сведения, что возле станции будет стоять красноармеец с винтовкой с известной марки «Будь героем». Подходите к нему, достаёте ваш пистолет и пристреливаете негодяя выстрелом в сердце. А в карман убитому засуньте «колесо счастья». Пусть знают нашу организацию.

— Так прямо? — захлопал глазами Май-Маевский, лицо его разом стало красным и мокрым.

— Спроси его вначале что-нибудь! — крикнул Алексеев.

— Что я могу спросить? — растерянно бормотал Май-Маевский.

Голоса за столом зашумели.

— Неважно! — крикнул кто-то.

— Али скажи: «Какой ты части, какого пехотного полка?»

— Лучше: «Почему не отдаёшь честь?», — предложил другой голос. — Так натуральнее.

— И стреляете, — покрыл шум голосов Чан Кай Ши.

— Или кляп в рот — и к нам его тащи! — заорал Деникин.

Чингисхану пришлось опять успокаивать присутствующих.

— Что за чушь вы мелете, Антон Иванович, — тихо произнёс он, глядя на Деникина, и узкие глаза сверкнули злобой. — Зачем нам тут красноармеец? Господин Май-Маевский, вы стреляете и уходите. В плен брать никого не надо. Вам всё понятно?

— Так точно! — ответил тот.

Из своего укрытия я хорошо видел Май-Маевского. Он стоял в нерешительности, явно намереваясь ещё о чём-то спросить.

— Ежели он так-таки окажет сопротивление? — с тревогой заявил новоявленный террорист. — Или будет не один? На марке «Будь героем!» красноармейца обнимает мать.

— С бабой не справишься? — раздались возгласы с разных сторон.

За столом поднялся несусветный шум.

— Тихо, тихо! — урезонивал генералов организатор в штатском костюме, — Операция заранее подготовлена. Мои люди проследят и помогут незаметно уйти.

Революционные генералы притихли.

— Близится час расплаты! Пусть они знают, кто такая «Возрождённая Россия», — тихо произнёс Корнилов.

И тут произошла катастрофа. Я до того увлёкся происходившим в комнате, что напрочь позабыл об осторожности. Видимо, я совершил неловкое движение, ведро картошки под моей ногой загрохотало и покатилось по полу. Вот как плохо быть неискушённым в делах шпионских!

Я скоренько надвинул шапку на самые глаза, поставил ведро и уселся на своё место с невинным видом. Шаги раздались совсем близко.

— Кто это такой? — отдёрнул полог Корнилов.

Я вскочил со своего места, когда передо мной возникло перекошенное злое лицо и мундир, расшитый серебряной ниткой. Я стоял и молча кусал кончики усов.

— А-а. Это родственник Эйвазова! — мигом нашёлся Май-Маевский, узнавший меня. — Он тут недавно. Внучка старика мне говорила.